В деле коронавирусных выплат уже сегодня может быть поставлена точка

В эти дни в Ленинском районном суде Курска подходит к концу рассмотрение иска по делу о коронавирусных выплатах. Напомним, родные погибшей от COVID-19 санитарки первой горбольницы Курска обратились с иском против медучреждения, требуя выплатить компенсацию морального вреда в связи с нарушением ответчиком санитарно-гигиенических норм и к Государственному Учреждению «Курское региональное отделение Фонда социального страхования» о взыскании единовременной страховой выплаты в случае смерти медицинского работника в результате инфицирования новой коронавирусной инфекцией.

Напомним предысторию. Женщину, работавшую санитаркой в горбольнице № 1 имени Короткова, попросили отказаться от запланированного отпуска и продолжить работу, несмотря на то, что она страдала рядом тяжелых хронических заболеваний и в первую волну COVID-19 вполне могла рассчитывать не только на заслуженный ежегодный отдых, но и на уход на самоизоляцию. Вместе с другими медработниками, которым даже не предоставили СИЗы (только марлю для самостоятельного изготовления на досуге медицинских масок), она работала в палатах, куда из других больниц поступали пациенты с подозрением на коронавирус, а кто-то и с подтвердившимся позднее заболеванием. Неудивительно, что в какой-то момент женщина заразилась. Сперва она была госпитализирована в Золотухинскую центральную районную больницу, затем переведена в ковидный стационар БСМП, где впоследствии скончалась. Вот только в получении страховой выплаты мужу умершей отказали и работодатель погибшей санитарки, и Фонд социального страхования. Несогласные с таким решением родные женщины обратились в суд.

Мы уже рассказывали о том, сколько сил было положено на то, чтобы дело было принято к рассмотрению: изначально и юристы отказывались составлять исковое заявление, поскольку подобных прецедентов еще не было, и самостоятельно подготовленный документ суд не принимал. Сам процесс тоже затянулся. Как рассказали родные погибшей санитарки - Татьяны Сазоновой, - бывшие коллеги женщины, многие из которых в те дни тоже заразились, отказывались от дачи показаний, ссылаясь на то, что им не нужны возможные проблемы с работодателем. Да и саму медицинскую карту умершей сотрудницы больница несколько месяцев не могла предоставить суду. К слову, в последствии, именно на основании этого документа было подготовлено экспертное заключение, из которого следует, что ни от одного из пациентов, с которыми контактировала санитарка, заразиться она не могла.

О последнем хочется сказать отдельно. Вывод о том, что заражение, вероятнее всего, произошло в семье был сделан на основании заключения в медицинской карте Татьяны Сазоновой, которая на одном из последних приемов у терапевта поликлиники, якобы, сообщила, что ее родственники болеют. Вот только на тот момент, рассказывает дочь погибшей - Анна, в семье заразившихся коронавирусом не было и озвучить такую версию ее мама просто не могла. Да, на больничном был один из внуков Татьяны Сазоновой, вот только у мальчика, который вместе с родителями живет в другом муниципалитете и с бабушкой не контактировал, была обычная ветрянка. Диагноз COVID-19 был поставлен нескольким членам семьи гораздо позднее того, как он подтвердился у самой сотрудницы горбольницы №1 Курска. «Мы исключаем и возможность заражения мамы в транспорте, - рассказывает Анна, - потому что и на работу, и со смены ее на собственном автомобиле забирал отец. Тогда, если помните, был введен локдаун, добраться общественным транспортом, который толком-то и не ходил, было практически невозможно. К тому же мама относилась к группе риска: у нее был сахарный диабет, другие заболевания. Понятно, что рисковать родители не хотели. Теперь же получается так, что из-за странной записи, которая явно не могла быть сделана со слов мамы, эксперт для себя все решил. Но, поймите, эту карточку через суд пытались истребовать почти год. За это время ее можно было сто раз переписать так, как это удобно. Откуда взялась эта информация о заболевших в семье, если родители жили отдельно? Откуда пошли слухи, что коронавирус принесли в дом или зять, или внук, которые на тот момент были здоровы? Мы этого не понимаем!»

Суды, которые приостанавливались то из-за отпуска судьи, то из-за ожидания подготовки экспертного заключения, возобновились не так давно. Правда, со сменой судьи. Как раз накануне, 20 апреля, на очередное заседание по делу были приглашены для ответа на вопросы эксперт, работавший над заключением – заместитель главного врача по медицинской части Курской областной инфекционной больницы имени Семашко Алексей Бречка и привлеченный в качестве третьего лица начальник центра профпатологии горбольницы №6 Курска Олег Бачинский. И если эксперт пояснил, что делал заключение, ориентируясь на предоставленные ему медицинские документы, которые не мог игнорировать по определению, то Олег Николаевич более подробно остановился на том, каков именно порядок признания «производственным случаем» заражения медработника коронавирусной инфекцией. И вот тут всплыл достаточно интересный момент, и касается он даже не того, что на рассмотрение попадают именно подтвержденные лабораторно случаи заболевания (там, где было подозрение на COVID-19, не подтвердившееся анализами, речи о эпидрасследовании быть не может), а о том, что вопрос: направлять или нет в случае смерти сотрудника документы на установление профзаболевания решает сам работодатель. Обязать его сделать это никто не может. Даже тот факт, что заболевший сотрудник больницы работал в ковидарии и заразился не может служить строгим доказательством того, что источником инфицирования стал кто-то из пациентов. «Должна быть установлена строгая причинно-следственная связь: положительный ПЦР-тест, санитарно-гигиеническая характеристика условий труда, ряд других документов, в том числе о проведенном по месту работы собственном внутреннем эпидрасследовании», - объяснил Олег Бачинский.

Но и тут возможны, оказывается, варианты. То есть, если врач контактировал с пациентом, у которого обнаружен COVID-19, а затем заразился – вероятность, что решение будет принято в его пользу существует. Если заразился от коллеги, но лично не вел больных с коронавирусом, даже положительный ПЦР-тест не даст такому сотруднику право рассчитывать на получение компенсации и признания случая страховым. И это снова возвращает нас к вопросу защищенности сотрудников медицинских организаций.

То, что вскоре после того, как заразились и Татьяна Сазонова, и несколько врачей и медсестер горбольницы №1, учреждение было закрыто на карантин, подразумевает, что какое-то внутреннее расследование все же проводилось, вот только в профпатологию документы из этой больницы так и не ушли, судя по информации, озвученной в суде…

А теперь уточним еще один момент, на котором неоднократно пытался акцентировать внимание регионов Минздрав. В документах, размещенных на сайтах министерства, говорится, что «комиссиям при расследовании случаев, связанных с инфицированием COVID-19 медицинских работников, оказывающим помощь пациентам с коронавирусной инфекцией или подозрением на нее, при исполнении трудовых обязанностей, повлекшим неблагоприятные последствия для их жизни и здоровья, должны быть обеспечены прозрачность и объективность, а сомнения при подведении его итогов должны трактоваться в пользу медицинского работника». Замечание интересное, согласитесь, вот только очень похоже, что в нашем регионе об этой особенности предпочитают не знать. Иначе, чем объяснить упорно повторяющуюся из заседания в заседание версию о заражении от родных (в материалах дела есть справки, что COVID-19 у последних на тот момент не было), что погибшую женщину заразил зять, проживающий с семьей с ней вместе (справки о том, что это не соответствует действительности также приложены), - остается только догадываться.

Сегодня, 21 апреля, по делу состоится очередной суд. Свою позицию должна будет озвучить прокуратура, которая пока, складывается ощущение, что не очень и поддерживает истца. Возможно пройдут прения и будет вынесено судебное решение. Будет ли создан прецедент и удастся ли доказать право семьи погибшего медработника на получение компенсации (а если да, можно не сомневаться, что число подобных обращений в суды может резко вырасти), покажут время и Kursktv.

Курянка пожаловалась президенту на игнорирование «ковидных дел» судами